С Александром Архангельским - только что с треском проигравшим выборы на должность главного редактора журнала "Дружба Народов". И с Аллой Марченко - в то время соредактором журнала "Согласие".
Архангельский, видно ещё под впечатлением пролёта, больше молчал. Изредка криво усмехался. Сдержанно ругал Пьецуха. А заодно с Пьецухом, совсем несдержанно - трудовой коллектив "Дружбы", проявивший, по мнению Архангельского, чудовищную безответственность, вручив журнал равнодушному и чужому человеку.
Марченко была всецело погружена в садоводство и огородничество на своих шести сотках. И кроме колорадского жука, удобрений и машин с чернозёмом ни о чём ни говорить, ни слышать не желала. А при желании - просто не могла. Только однажды, при звуках имени прозаика Михаила Шишкина, она встрепенулась, и в порядке анекдота, между своими, доверительно поделилась: - Что говорить, Шишкина мы зарезали. Дочка моя принесла мне его роман: - гений, - говорит. У них там в педе парней-то совсем нет. Какие штаны появятся, сразу гений. Я роман прочитала и всё сразу увидела.
- Что увидели? - спросил я.
- Что было, то и увидела. Увидела что рано ему ещё печататься и вылезать. Что гением себя считает, - то и увидела! Из каждой строчки этого романа - я гений! я гений! И зарезали! Вернули. Не стали печатать в "Согласии".
Лицо у критика Марченко сделалось поочередно сперва отстранённым, потом - брезгливым, потом - мечтательным, и наконец - недоступно-высокомерным. Видимо, пока рассказывала, она заново пережила все этапы работы с автором и рукописью. Триумф профессионала.
- Он, конечно, расстроился, но решение мы приняли твёрдо. - Теперь-то, - Марченко неожиданно заговорила в плаксивом регистре, - теперь-то ему что, ему всё ничего. Он теперь в наградах как елка в игрушках. Весь ими увешан. Ээх.
Марченко растроенно вздохнула.
- Мы ведь пошли по принципиальному пути. В первом номере журнала опубликовали прозу Пушкина.
- Концептуально, - выкатил из маленького рта Архангельский.
- Всем, всем, очень это понравилось, - закивала Марченко.
- А гонорар кому? - спросил я. - Пушкину?
Марченко осеклась.
- Ал, чего-то я не пойму, - Марченко по-птичьи наклонила голову. - Вы, простите, - она обратилась ко мне, - а то я не дослышала, - из какой газеты сюда к нам? - Он, Ал, из какой газеты?
- Ну зачем вы, Ефим, ну честное слово, у них же концептуально, - примирительно заулыбалась Латынина. - Он новый тут человек. Не волнуйся. Я его пригласила из "Гуманитарного Фонда". Свежая кровь. Врач по профессии. Печатался в самиздате. Член союза.
- Член Союза, врач, - Марченко пыталась уложить всё это в голове. - Ну а что? Вот Даль Владимир Иванович - тоже врач был. Хорошо.
- У меня мать врач была, акушер-гинеколог, - ни с того, ни с сего опять вмешалась Латынина.
Так я и стал им - родной матерью и Владимиром Ивановичем Далем в одном лице.
Что ж, радуйтесь, девчонки, ваша мама пришла.
_______________________________________
