Есть спрос - есть предложение.
Спрос на разоблачение культа? Готово дело. Выручка поступает в кассу.
Спрос на разоблачение коммунизма? Есть такой товар. Отпускается по наличному и безналичному расчётам. Гонорары, премии, конверты, спосорские от спецслужб.
Чьи деньги? От каких спецслужб? Это идиотские вопросы.
Важен оборот и размеры прибыли.
Солженицын - это предприятие.
Моральные критерии приложимы к нему столько же, сколько к производителю жевательной резинки.
Какая разница кто купит и зачем?
Хотите жевать, - жуйте. Хотите замочные скважины затыкать - воля ваша. На сиденья подкладывать под чью-то задницу - на здоровье.
Наша жвачка - самая липкая, самая душистая, самая долгоиграющая.
Отделы распространения и рекламы (саморекламы) работают не покладая рук.
Награждены премией ассоциации дантистов (Нобелевской), и пр.
С Рейганом в Белом Доме обсуждал способы удушения голодом СССР. Так это же в Америке было! В Америке это покупали.
Вернулся в Россию? Насытил Американский рынок. Кризис перепроизводства Солженицына. Затоварены. Переехал в другой регион. Заново наладил сбыт.
Недоразумения возникают, если к Солженицыну пытаются приложить мерки человеческие или литературные. Он им просто не соответствует.
В то же время, поскольку он донашивает костюм - внешность великого писателя, писателем не являясь, то сам и провоцирует подобные недоразумения. Провоцирует суждения о себе как о писателе, человеке, пророке.
Он просто успешное промышленное предприятие. Общественный промысел на промышленной основе.
Скажем, из книги Сараскиной я узнал, что сын от первого брака жены Солженицына в юном возрасте трагически погиб. А незадолго до гибели попал в жестокую автомобильную аварию, долго лежал в больнице. Сараскина, разумеется, со слов Солженицына пишет, что мальчик был светлый, всеми любимый.
История прозрачна. Юноша трагически погиб. До этого попал в жестокую автомобильную аварию. Конечно, это наркотики, типичный сценарий. Понятно любому.
Но написать, что пасынок святого погиб от наркотиков? Такое не можно! Значит? Правильно - фальсификация.
То, что Солженицын не писатель, - дело житейское. То, что он не гражданин - издержки всевластия денег и рынка. Деньги не знают родины, не знают границ. То, что он комик - вот это вот уже прямое следствие его двусмысленного положения, когда не являясь великим писателем, он, всё-таки, должен рядиться в одёжки прошлого. В белые одежды.
Из-за этого в официальной биографии Солженицына полно всяких подчисток и подделок.
Будь он просто человек, бизнесмен - умер пасынок от передозняка. Горе. Но для Солженицына - это не горе, удар по карьере, т.е. по сбыту товара. Он же продаёт святую воду собственного изготовления. А какая святая вода, если пасынок снаркоманился?
Несовместимость внешнего (традиционного, писательского) с содержанием (рыночным, промышленным) составляло главное противоречие жизни и деятельности Александра Содженицына. Компенсировать это противоречие он не мог никак. С временем оно только углублялось. Солженицыну оставалось - заниматься грубой косметикой, маскируя то, что и замаскировать-то было невозможно.
Маоистская толстовка, бородища, выученный наизусть Даль - в конечном счёте только обнажали, изобличали подделку. Чем современней была практика бизнеса - шоу с возвращением в Россию задействовало все ведущие телекомпании мира, -тем глубже надо было прятаться в заросли бороды, засупониваться в милитари, тщательней прятаться за словарные архаизмы.
Вот моя рубашка, вот мои штаны, вот моя баклажка с левой стороны - это означало -
монах, аскет, пророк, писатель и воин. Понятно, что люди ржали.
Самоконтроль надрывал Солженицына больше, чем возраст. А надо было ешё и следить - чтобы никто, нигде слова лишнего не проронил. Сыновья, жена, агенты, издатели.
Делать успешный бизнес по законам XХI века, изображая из себя писателя XIX , а вдобовок, к тому ешё, и святого старца с уклоном даже не в Оптину Пустынь, а в Ветхий Завет - задача неимоверно тяжёлая.
Солженицын действительно был последним в подобном роде. Он больше не будет. (Эти ноги хотят отдохнуть.)
Дальше будет другое.
